Em
В городе Париже в начале июля
Я столкнулся с ним, когда играл в прятки.
Он рвал свои стихи, пил дешевые виски
И плакал.
H Am
Его поджидала смерть
Em
И он знал об этом.
Его лицое изрытое траншеями сомнений
Успокоилось, покрылось слоем мела.
Я спросил в упор
-Куда ты собрался? Am
Он шепнул -На небо,- и улыбнулся.
Честное слово!
H Am
В душном июле я запомнил как он умирал.
От снов до вдохновения целая вечность,
Я трижды мог пропасть пока ее мерил.
Звериное чутье выручало в слепой дороге.
Я встретил могикан, для которых честь табу
И холеных фаворитов, что бесятся с жиру.
У первых был внимательным учеником,
Вторым вгрызался в глотку тихой собакой.
Издерганный молвой о распятой любви,
Израненный баграми языкастых пророков
Я медленно ступал по дымящей земле
И мучился жаждой.
H
Может быть мне просто повезло
Em G A
Воронью всему на зло.
H
Мне не дали сгинуть в прорве дней,
Em
Помогли залечить раны.
По тропинкам узким и шальным,
По обрывам ледяным.
К родникам живым провели меня
Мимо зоркой охраны.
Я припал к воде запекшимся ртом
И жадно пил глотая свое отражение.
Да видно перебрал живительной влаги,
Меня начал бить озноб.
В памяти кипел раскаленный июль.
Париж не поперхнулся своею жертвой.
Я решил двигаться чтобы согреться,
Я начал двигаться чтобы согреться.
Честное слово!
Я не хочу умереть в ожидании солнца.
В городе Париже в начале июля
Я столкнулся с ним, когда играл в прятки.
Он рвал свои стихи и пил дешевые виски
И плакал.
Его поджидала смерть
И он знал об этом.
Его лицо изрытое траншеями сомнений
Успокоилось, покрылось слоем мела.
Я спросил его в упор
-Куда, Джим, собрался?
Он шепнул -На небо.